...Мы идем по просторному коридору, облагороженному евроремонтом.

- Здесь у нас кабинеты для социальных работников, удобные, просторные, здесь - комната для групповых занятий с детьми, тут - детская комната со всевозможными игрушками, и если психолог разговаривает с родителями, ребята могут здесь спокойно играть. А это - комната для переговоров, когда, например, мама с папой находятся в конфликте, то мы можем за ними наблюдать через это вот затемненное стекло, а тут - экран (ого, отмечаю я для себя, огромный, жидкокристаллический!), на котором мы прокручиваем для родителей видеозапись того, как они играют со своим ребенком, чтобы они видели себя со стороны и могли с нашей помощью найти свои сильные стороны. А вот здесь... а вон там... - Иева водит меня по центру, показывает, рассказывает и наконец подводит итог всей этой демонстрации болдерайских успехов: в центре сделано все, что хотелось, все, что необходимо, дабы оказывать районным семьям реальную поддержку - не на пальцах, а на деле, методично и профессионально.

Сейчас его руководитель Иева Лаасс и представить себе не может, как это - работать иначе. Хотя в большинстве своем в Латвии социальные работники и ютятся в крохотных комнатушечках, выделенных им сверху.

- Так было и у нас. Ютились. Ездили в Болдераю и обратно, больше времени тратили на дорогу, чем на собственно работу.

Однако очень скоро в социальной службе Курземского района поняли: так дальше работать невозможно: хватит ездить в Болдераю «по вызову», надо организовать там свой собственный форпост.

Обратились в исполнительную дирекцию Курземского района, и тут, о счастье, оказалось, что помещение для Центра поддержки семьи в Болдерае есть.

- Знаете, в этом нет ничего особенного - опыт американской и европейской социальных служб говорит о том, что если ты действительно хочешь помочь семье, то ты должен и сам жить в этом районе, знать его особенности, его специфику...

Ну а дальше началась рутина: подготовка документации, работа над новыми методиками, подбор кадров и параллельно - тот самый «евроремонт», вместе с которым в центр пришло и европейское понимание сути работы.

Теперь Иева мне говорит: «Мы - центр обслуживания семьи». А людей, которые сюда приходят за помощью, называет «клиенты».

Типичный нетипичный случай
Вот мы говорим: специфика городского района. Еще с советских времен Болдерая считалась райончиком, мягко говоря, «пьяненьким»...

- Звонит медсестра из дошкольного учреждения, сообщает: одна мама нередко приходит за своим сыном подвыпившая, иногда и вовсе его забывает, кроме того, у мальчика постоянно появляются синяки и ссадины, которые трудно получить, скажем, при обычном падении...

Приняв сигнал, социальный работник сразу отправился в семью.

- Мы не полиция и в квартиру нас могут просто не пускать. С нами могут даже не разговаривать. В то же самое время мы идем на встречу не для того, чтобы морализировать или призывать к ответственности. Социальный работник обязан прежде всего выйти с любым человеком на контакт, постараться понять его ситуацию, определить причины и найти решение возникшей в семье проблемы.

Что с этой мамой произошло? Почему она так относится к своему ребенку? Как изменить это ее отношение?

- Сперва эта мама испугалась нашего прихода и стала все отрицать. «У нас в семье нет никаких проблем!» - заявила она. Но после того как работник ей объяснила: «Мы не карающая инстанция и пришли не для того, чтобы отобрать у вас сына», разговор завязался...

Выяснилось, что женщина эта на тот момент нигде не работала, отношения с мужем у нее не ладились, да и вообще в этой семье драки между родителями считались едва ли не нормальным явлением... Естественно, доставалось и малышу.

- В течение пяти последних месяцев мы встречались с этой женщиной, подключили к разговорам психолога, поняли, что ее все-таки волнует судьба сына... В результате она прекратила свои пьянки, закодировалась, а на прошлой неделе приходила в центр и звонила отсюда в различные фирмы, чтобы устроиться на работу...

В семидесяти процентах случаев о «неблагополучности семей» (Иева сама не употребляет это слово, она говорит «рисковая семья») социальные работники узнают от полиции, сиротских судов, школ, дошкольных учреждений, часто сигнализируют и сердобольные соседи... Однако нередко в центр приходят и сами люди, уставшие от своих семейных проблем.

- Болдерая - район на 90 процентов русский, или, как сейчас говорят, русскоязычный. И вот что интересно: русские намного более открыты для нас, социальных работников, чем латыши. Они охотнее делятся своими семейными бедами, латыши же, как правило, замкнуты и стараются держать все свое в себе.

Игра в песочек...

Я с детства не умел рисовать. Но чтобы отказаться от создания собственной «песочной картины» - да ни за что!

Для начала беру скамейку. Теперь надо посадить на нее... (Я чувствую, как Иева внимательно наблюдает за ходом моих мыслей, которые с каждой минутой все четче формулируются здесь, на песке, но ведь она предупреждала: взрослые люди в дебюте этой игры не могут по-настоящему расслабиться, они продолжают контролировать каждый свой шаг, каждое свое движение, пока наконец игра эта не увлечет их целиком и на самом деле.)

Боже, да сколько же тут всевозможных персонажей! Кажется, более тысячи... Или даже двух тысяч? (Позже Иева расскажет, что эту коллекцию необходимых для работы фигурок она собирала сама - покупала где могла, просила привезти, выпрашивала у знакомых, зато теперь у всех, кто решится поиграть в этой психологической «песочнице», есть огромный выбор, и торопить его с этим выбором Иева не будет. «Вы берите то, к чему рука сама тянется!»)

А-а-а, вот наконец и тот, кто мне нужен! Посажу на скамейку старичка-пенсионера с книжкой в руке, мужичка-крепыша с самодовольным взглядом и вот этого человечка в клоунской маске, прикрывающего рукой заплатку на колене... Так. Теперь ставлю рядышком солдата - он человек служивый, может и постоять... Дежурный по станции! Конечно, конечно, это ведь я «рисую» вокзал (как же я раньше-то не догадался?), так что сюда его, голубчика!

- Между прочим, - расскажет мне чуть позже Иева, - родители, которым предлагается поиграть в этой «песочнице» со своими детьми, частенько уходят отсюда в шоке от самих себя. К примеру, папа с сыном разделили всю песочную площадку поровну и начали, не сговариваясь, выстраивать друг против друга целые армии. Сын поставит солдата, папа ответит солдатом, сын поставит пушку, папа поставит пушку... В итоге «нарисовали» целое сражение! Но уже на выходе отец подошел ко мне и признался: «Что же это я наделал? Столько стволов направил на собственного ребенка!» Игра игрой, но в результате ему есть теперь над чем призадуматься. И есть о чем поговорить со специалистом-психологом...

...Я продолжаю «ваять» свой «вокзал», и рука действительно сама берет с полки почему-то фигурку пузатого бизнесмена («Поездом будешь») и почему-то крестьянина с косой («Встречный поезд»). А напоследок уже по совсем необъяснимой причине я водружаю в центре «картины» маленькие песочные часы и фигурку, как мне кажется, «карающего правосудия» в виде девушки в черном плаще и белых перчатках, держащей шпагу...

Все. Картина «написана». Ну и что скажет на все это мой социальный педагог?

Иева делает небольшую паузу.

- Если коротко, то вы живете ожиданием больших перемен, - произносит она через несколько секунд.

Впрочем, ожиданием перемен живут сегодня и работники всех латвийских центров социальной помощи.

Ведь социальной работе исполняется уже более ста лет. А для Латвии это пока что-то новое...

Факт

По данным болдерайского Центра поддержки семьи, в последние годы в районе значительно увеличилось количество женщин, страдающих алкогольной зависимостью.

Справка

Ежемесячная заработная плата у социальных работников болдерайского Центра поддержки семьи - 460 латов до уплаты налогов.

Иева говорит: «Мы - центр обслуживания семьи».
http://www.chas-daily.com/win/2008/11/11/g_024.html?r=32