Маршалс Асахи» или путешествие в мир каратэ - часть 2
«Маршалс Асахи» или путешествие в мир каратэ - часть 2 17.05.2011
Прощайте, розовые грёзы.
Пожалуй, взрослая жизнь для меня началась именно тогда, когда меня, вместе с другими призывниками, повезли «к месту прохождения службы». Слишком большой контраст был между моим представлением об армии, составленным на основе просмотренных фильмов, прочитанных книг и услышанных рассказов, и реальностью. Нет смысла перечислять все мои разочарования, просто скажу, что первые полгода я провёл в учебном подразделении Зенитно-Ракетных Войск Противовоздушной Обороны (ЗРВ ПВО), осваивая сержантскую специальность оператора радиолокационной станции (РЛС). Потом мне говорили, что служба новобранцев в войсках полегче – гоняют только первые две недели, а после принятия присяги распределяют по «должностям», и муштра перестаёт занимать первое место. Не знаю, может оно так и было, но нас гоняли все эти шесть месяцев – с подъёма в 6-00 до отбоя в 22-00, мы осваивали воинские премудрости (всё больше бегом и строевым шагом), после отбоя нас могли поднять для мытья полов в столовой или чистки картошки. Если за сутки удавалось поспать шесть часов (из восьми положенных) – это было настоящим счастьем, потому что в среднем мы спали по четыре часа. Скажу только, что если бы не тренировки дзюдо и каратэ, которые закалили моё тело, волю и характер, мне пришлось бы очень туго. Не один раз я мысленно благодарил и Орлова, и Пантелеймона за то, что они не щадили меня в залах! Я уходил на службу с надеждой встретить кого-нибудь, кто сможет показать мне что-то новое в каратэ – учитывая многонациональный состав тогдашней Советской Армии, в этом был реальный шанс, однако все, встреченные мною «каратисты», знали и умели гораздо меньше меня. Плюсом было то, что всегда находились сержанты или офицеры, желающие брать уроки каратэ – меня освобождали от будничных забот по уборке и благоустройству материальной части, территории и казармы (от учёбы не мог освободить никто), и я мог «отвести душу», вспоминая то, чему посвящал всё своё свободное время «на гражданке».
Закончив «учебку» и получив сержантское звание, я первые 4 месяца прослужил под Ригой, в Муцениеках, но не нашёл «общего языка» с начальством, и «был сослан» в Калининградскую область на Куршскую косу, в боевой зенитно-ракетный дивизион, где и провёл оставшийся год и два месяца службы. Куршская коса – полоска суши, шириной в полкилометра, с трёх сторон омываемая морем, оказалась просто райским уголком, отдалённо напоминающим Калнгале. В то время это была закрытая пограничная зона и природный заповедник, по которому безбоязненно бродили лоси, кабаны и косули, а пляж был буквально усыпан янтарём. Правда, наслаждаться всем этим мешали натовские боевые самолёты, из-за близости которых мы по нескольку раз на дню бегали на позицию по боевой готовности, но к таким неудобствам быстро привыкаешь. Моё сержантское звание позволяло, отдежурив свою смену, искать занятие самостоятельно, поэтому выкроить время для тренировок труда не составило. Коллектив у нас был дружный, ко мне присоединились «ученики», мы даже подготовили настоящие показательные выступления, и имели шумный успех на новогоднем представлении. Именно тогда я почувствовал, что немного отхожу от «канонов Сэн Э», соединяя в одну методику то, что практиковал в дзюдо, отрабатывал в Сэн Э и вычитывал из различных книг. Мне очень помогла практика ката, которых я знал около 20-ти. Именно они стали моими «корнями», обеспечившими сохранение базовой техники, дающими заряд энергии для постоянных занятий. Два года службы не продвинули мою технику вперёд, но и не отбросили назад – я как будто бы «законсервировался» сам в себе.
Всё это время я не прерывал связи со своими товарищами по динамовской сборной – накануне нашего ухода на службу, мы обменялись адресами и регулярно переписывались. В армию мы уходили «в несколько этапов», которые растянулись на два года, когда я вернулся в Ригу, кто-то уже полгода был дома, а кому-то ещё оставалось дослуживать год. Уголовная статья за незаконное обучение каратэ уже была принята официально, поэтому все занимающиеся каратэ перешли на режим строжайшей конспирации. В первый же день я встретился с Александром Лосевым и сказал ему о своей готовности продолжать занятия. Прежде чем что-то мне ответить, Лосев очень тщательно начал расспрашивать меня о серьёзности этих намерений, потом сказал, что «отошёл от Сэн Э» и стал самостоятельно изучать ушу. Нужно сказать, что ещё Пантелеймон говорил нам, что каратэ – это начальная школа, а ушу (кунфу) – более продвинутое учение, которое он стал постигать сам, и понемногу знакомил с ним нас. В нашей группе Лосев по праву считался лучшим учеником Пантелеймона, поэтому я совершенно искренне сказал ему, что мне всё равно что изучать, лишь бы заниматься с ним. С этого памятного дня, 29-го мая 1985-го года, мы связали свои стремления в постижении боевых искусств воедино, и долгое время работали бок о бок. Немного позднее мы, связавшись с Айгаром Крувесисом, встретились прежним составом в Зиедоньдарзс, в самом центре Риги, чтобы обсудить создавшееся положение. Кроме Айгара, Лосева и меня, пришли Вадим Григорян, Владимир Яросевич, Юрий Лывкиш и ещё кто-то, чьих имён я уже не припомню. Айгар сказал нам, что Пантелеймон не хочет продолжать тренировать кого бы то ни было и передал нам его слова: «Ребята, не называйте меня Учителем, я такой же ученик, как и вы, зовите меня просто Сергеем». Как я сейчас понимаю, к своим старым проблемам с милицией, он не хотел прибавлять новых, которые «пахли» реальным тюремным сроком. Айгар несколько раз произнёс: «Мы уже не маленькие, поэтому не нужно ждать, что нас будут кормить с ложечки!». Мы решили продолжать тренировки самостоятельно, встречаясь для этого в Калнгале, и несколько недель продержались в выбранном режиме. Но, оказавшись без контроля тренера, наша, стихийно созданная группа, распалась сама собой. Я же продолжал занятия с Лосевым, вокруг которого собралось несколько ребят – Сергей Титов, Сергей Смирнов, Рубен Богданович. Мы тренировались в боксёрском зале 33-й болдерайской школы, который помнил ещё Пантелеймона, и на болдерайском пляже. Несколько раз мы приезжали в «Динамо» к Александру Шестакову, но потом нас попросили «отчалить», чтобы не подставлять его. Дело в том, что в любой момент в зал могли явиться «товарищи в штатском» и проверить служебные удостоверения всех каратистов, а тренироваться разрешалось только милиционерам, коими мы не являлись. И тут неожиданно выяснилось, что запрет не распространяется на тех, кто занимается «китайской гимнастикой ушу», а также «русским рукопашным боем». Совсем как 10 лет назад, в газетах, журналах, по телевидению стали популяризировать «китайскую оздоровительную гимнастику» и «рукопашный бой», выпячивая их достоинства за счёт нещадной критики «японского каратэ». С экрана телевизора Тадеуш Касьянов, не снимая своего чёрного кимоно, на фоне группы, исполняющей запрещённые ката Сэн Э, говорил о том, что «не нужно путать японское каратэ с русским рукопашным боем». Показательные выступления с участием старых бойцов Сэн Э во главе с Вячеславом Семенковым в помещении Планетария (ныне Кафедральный Собор), провёл Марис Абилев. Демонстрировались те же ката, но подавалось это уже как «ушу», а на участниках были стилизованные китайские костюмы. На вопрос, не постигнет ли ушу участь каратэ, Абилев ответил буквально следующее: «Смотря в какие руки оно попадёт!». Но всё осталось на своём месте, в тех же самых руках, просто стало называться по-другому. Уже через год Лосев повесил объявление о наборе «группы ушу» и собрал полный зал желающих заниматься, сделав меня своим помощником. Глядя на то, как «перекрасились» первые лица Сэн Э, забыв заветы, которые некогда с таким пафосом вбивали нам в головы, я почувствовал себя свободным от всех обязательств и углубился в самостоятельные изыскания. Хоть я и пытался честно овладевать стилем нань-цюань, который преподавал тогда Лосев, у меня мало что получалось. Руки и ноги скучали по каратистским ката, поскольку в вольных боях недостатка не было (в бою грань между каратэ и ушу исчезает моментально). Поэтому я очень быстро научился совмещать новую технику со старой, продолжая практику каратэ. Поскольку теперь я не был связан «рамками стиля Сэн Э», то стал все известные мне ката практиковать по канонам Шотокан, сверяясь с книгами Накаямы (Кёкушинкай Оямы мне, почему-то, не понравился). В то время стали появляться виды единоборств, которые раньше мы видели только на фотографиях – кикбоксинг, таеквондо, айкидо, вьетводао, джиу-джитсу, тайцзи-цюань, которые внедряли знакомые мне (по тренировкам дзюдо и каратэ) люди. Я не преминул воспользоваться этим «блатом» и «протестировал» то, что предлагалось в качестве альтернативе запрещённому каратэ. Тогда стало очевидным, что мне подходит только то, что «сделано в Японии» - каратэ, дзюдо, айкидо, джиу-джитсу, остальное меня «не цепляло». Между тем, гонения на каратэ несколько поутихли. Не знаю, что этому способствовало, может быть то, что всё осталось на своих местах, только под новыми названиями, а может, что само социалистическое государство – СССР, стал трещать по швам. Была создана Латвийская Федерация Каратэ, первым президентом которой стал Марис Абилев, он же провёл в Риге два Фестиваля Ушу, на который со всего Союза и из-за рубежа приехали представители как ушу, так и каратэ, включая делегацию из Москвы со всем цветом Сэн Э – Тадеушем Касьяновым, Михаилом Крысиным, Романом Стёпиным. Огромный зал Рижского Спортивного Манежа оба раза забивался до отказа, что говорило о несомненном интересе народа к каратэ и ушу. Без особой огласки, но с полной комплектацией, состоялся первый Чемпионат Латвии по каратэ, на который своих учеников выставил и Лосев (чемпионами они не стали, но выступили достойно). Лосев тогда оказался на распутье – ему самому больше нравилось ушу и бои по правилам саньда (соревнования по саньда мы впервые провели своими силами в 33-ей школе ещё в 1988-м году, где себя очень ярко проявили его ученики Сергей Марченко, Дмитрий Тихомиров, Николай Чернявский, Сергей Стефанов и многие другие), его старый соратник Олег Сидорчук привлекал его к практике кикбоксинга, а с третьей стороны опять просыпался интерес к каратэ. В итоге мы некоторое время разрабатывали все три этих направления, а когда в 1991-м году Лосев решил оставить активную тренерскую деятельность и попросил меня заменить его на этом посту, мы окончательно переключились на каратэ Шотокан. Шотокан я выбрал по многим причинам, вот основные: - стиль «советского каратэ» Сэн Э был создан Алексеем Штурминым (а позднее дополнен его старшими инструкторами) на базе нескольких стилей каратэ, основным из которых являлся Шотокан (из 15-ти ката, практикуемых в Сэн Э – 9 позаимствовано из Шотокан); - за годы практики каратэ, основной методический материал, на который я опирался для самостоятельных изысканий, был посвящён Шотокан; - Шотокан представлялся мне наиболее понятным и научно проработанным; - наибольшее число моих знакомых коллег из других городов и республик СССР, так же практиковали каратэ Шотокан;
Годы запрета на каратэ научили меня многому, но самое главное, что я понял для себя, можно сформулировать так: «Не нужно ждать, что случится чудо и сокровенная мечта исполнится сама собой. В том, чтобы твоё желание исполнилось, больше всего заинтересован ты сам, поэтому и достигать его исполнения нужно своими собственными силами, не надеясь на чью-то помощь».
«Автономное плавание»
В конце 80-х, начале 90-х годов мы переживали «время перемен» - рушился один мир и появлялся новый. Советские республики заявляли о своём суверенитете, отделялись границами, вводили национальную валюту, армию, правоохранительные органы. В этой обстановке никому не было дела до «спортсменов», особенно до тех, кто занимался боевыми единоборствами. Запрет на преподавание каратэ ещё существовал «на бумаге», но на него уже никто не обращал никакого внимания – например, в центре города висела огромная реклама «Академии Годзю-рю» Мариса Абилева. Мы продолжали тренироваться, каждую осень, после начала набора в новые группы, приходило огромное количество желающих заниматься, из которых оставались лучшие. Мы тренировали своих учеников так же, как когда-то тренировали нас – высокие физические нагрузки, большие требования к правильному исполнению техники, реальная тактика боя. Я старался каждую тренировку делать интересной, периодически показывая новые техники, ката, боевые комбинации, словом, делал то, чего когда-то так не хватало мне. Неожиданно нам поступило предложение от Олега Сидорчука принять участие в «шоу-программе», посвящённой боевым единоборствам. Полтора часа выступлений состояли из демонстрации цигун (на стёклах и гвоздях лежал мастер Виктор Виноградов), бои кикбоксёров (ученики Сидорчука Сергей Кирпяков и Юрий Томкович), мы взяли на себя ушу (формы с оружием Лосев, постановочные бои Жан Дедель, Виктор Битютских) и каратэ (за которое отвечал я). Все эти номера «разбавлялись» танцами девушек (некоторые из которых впоследствии перешли в балет «Тодес»), одним словом, было весело и интересно. Это обстоятельство Лосев использовал для «стимуляции» наших учеников – лучшие из лучших (Марченко, Дудковский, Шведов, Михеенков, Найдёнов и др.) включались в очередной состав и принимали участие в выступлениях. За пару лет этих «гастролей» мы объездили многие города Латвии, Белоруссии и России от Краславы и до Тамбова, везде имея стабильный успех. Там я познакомился ещё с одним учеником Сидорчука – Олегом Иванычевым, с которым мы некоторое время сотрудничали, обмениваясь информацией. Именно он принёс мне «Каратэ-до Кёхан» - копию знаменитой книги Гичина Фунакоши, о которой я давно слышал, но и помыслить не мог, что смогу взять её в руки. В спортклубе «Локомотив», где он тренировал свою группу, я познакомился с его товарищем Юрисом Кривым (с которым дружу по сию пору) и с Виталием Трикулисом. Виталий Трикулис, так же как и я, имел стаж занятий Сэн Э и тренировал группу Шотокан, поэтому найти общие интересы нам не составило труда. У него было несколько наработанных связей по линии Шотокан в Белоруссии и в России, он предложил мне «легализоваться» и юридически оформить организацию Шотокан – я дал своё согласие. Все «бумажные дела» Виталий взял на себя, а я ему помогал совершенствовать технику.
Только не нужно думать, что мои навыки были намного лучше, мы учились друг у друга, просто у меня было больше «наглости» и уверенности, что я всё делаю правильно. Однако, когда мы впервые выехали на семинар по каратэ Шотокан в Москву, я понял, что очень сильно заблуждался на этот счёт. Десять лет самостоятельных занятий не прошли даром – многое, из того, что я учил по книгам, оказалось неправильно понятым, нужно было всё переучивать заново. В какой-то момент мне даже захотелось всё бросить, но я нашёл в себе силы начать всё с нуля, в результате, 3 декабря 1993-го года, мы с Виталием успешно выдержали экзамен на первый дан у Алексея Павловича Амелина и получили сертификаты Федерации Каратэ Шотокан JKA России. К этому времени Виталий юридически оформил несколько клубов, поставив в качестве руководителей совершеннолетних учеников, свою супругу и меня, и зарегистрировал Федерацию Шотокан JKA Латвии. Накануне, когда он беседовал со мной на эту тему, я сказал, что мне не очень нравятся названия его клубов («Фудзи», «Эмпи», «Мэйдзи». «Тэкки» и т.д.), как-то всё банально. Мне представлялось, что в каждом названии должен быть скрыт какой-то смысл, намёк, а не обыкновенный перечень названий ката или символов Японии. Тогда я и предложил ему название «Асахи» - восход солнца, что символизировало начало нового витка нашего развития. Это название ему так понравилось, что Виталий взял его для своего клуба, а впоследствии с ним ассоциировались все мы. Виталий Трикулис развивал деятельность, становясь инициатором проведения соревнований, поездок. Он предложил спортивный зал «своей» 38-й школы для наших чемпионатов, на которых я дебютировал как судья. Кроме меня, Лосева и Трикулиса, своих учеников тогда выставляли Олег Иванычев, Айгар Крувесис, Саулюс Шейкис, а проходило всё это под патронажем Ассоциации «Цзинь У» Игоря Черникова. Тогда я познакомился ещё с одним «фанатом каратэ» Робертом Хвеско (так же ученик Сидорчука, представитель клуба Полиции Александра Шестакова), которого пригласили в качестве нейтрального судьи. Всё было в первый раз, правила соревнований «писались на ходу», но критерии были одними для всех и побеждали сильнейшие. К упомянутым уже Марченко, Дудковскому, Шведову, Михеенкову и Найдёнову можно добавить Цунского, Сапогова, Ковалёва, Нечипорчика, Макрецкого, Королёва, Хорошева и многих, многих других.
В то же время я познакомился ещё с одним интересным человеком – Сергеем Швецовым. Мы с Виталием шли по улице Авоту и увидели объявление о наборе в группу каратэ Шито-рю, время как раз совпадало и мы зашли в зал. Нас встретил мужчина с коричневым поясом (это и был Сергей, имевший тогда ещё 1 кю), мы представились и предложили сотрудничество. Сергей предложил совместные тренировки и я потом регулярно с ним занимался, проводя аналогии в техниках Шотокан и Шито-рю. Я очень многим обязан именно этой практике, советам и рекомендациям Сергея – практически всё, что он мне тогда говорил и показывал, в дальнейшем «всплыло» на семинарах у «зарубежных» мастеров Шотокан – ведь истинное каратэ едино. Летом 1994-го года состоялась ещё одна встреча, на этот раз это был Леонид Петрович Васильев. Про Васильева мы периодически слышали, как о специалисте «номер один» в латвийском Шотокан, но не имели возможности убедиться в этом «на деле». Виталий Трикулис получил приглашение посетить Конференцию Латвийской Федерации Каратэ от Мариса Абилева, сообщил мне об этом, и мы решили его принять. Участники Конференции разделились на «старожилов» и «новичков» - в первой группе были Абилев, Шестаков, Чернигов, Васильев, Айзпуриетис, Салтыков и другие, во второй мы с Трикулисом и его учениками и Янис Реймандовс (президент Латвийской Федерации Традиционного Каратэ). По классическому сценарию, «старикам» нужно было «поставить на место» «новичков», поэтому, взявший слово, Абилев обрушился на нас с претензиями, что мы, якобы, используем в своих целях то, что создано ими. «Мы – говорил Абилев – делаем рекламу каратэ. Устраиваем соревнования, приглашаем специалистов, тратим свои деньги для того, чтобы привлечь к нам новых учеников. А вы, не потратив ни копейки, перехватываете их у нас из-под носа!». Первым не выдержал Реймандовс, он рассчитывал, что ему пропоют дифирамбы за то, что он периодически приглашает в Латвию крупного специалиста Шотокан Масао Кавадзое, надеялся утвердиться на первых позициях, а тут такой неласковый приём и несправедливые упрёки. Перейдя на государственный язык, он заявил, что Конференция Латвийской Федерации Каратэ должна проводиться на латышском, и хлопнул дверью. Потом Абилев взялся за нас – «что это ещё за новая Федерация Шотокан JKA? Чем занимаются в клубе «Эмпи»? «Эмпи» - это удар локтем! А за Шотокан у нас отвечает Лёня Васильев!» Тогда я встал и спросил: - «А кто такой Лёня Васильев?» Такого вопроса явно не ожидали и растерянно указали на Васильева. Тогда я коротко рассказал, кем являюсь и у кого занимался. Как ни странно, «стариков» больше впечатлило, что я – ученик Пантелеймона, а не обладатель первого дана от JKA России. Возможно, Шестаков вспомнил меня, поэтому разрядил обстановку, успокоив Абилева. Конференция потекла по другому, спокойному и конструктивному руслу, после чего мы подошли к Васильеву продолжить знакомство.
Продажей приборов контроля веществ занимается наша компания. У нас Вы сможете приобрести газоанализаторы, программируемые кондуктометры, концентратомеры, вискозиметры и хроматографы. Любое из представленного оборудования Вы можете заказать у нас посредством формы отправки сообщения на сайте. Осуществляем доставку во все регионы России. Сделайте свой выбор на сайте и оформите заказ!
