Маршалс Асахи» или путешествие в мир каратэ - часть 3
«Маршалс Асахи» или путешествие в мир каратэ - часть 3
25.05.2011
Альянс с «академиками».
Васильев оказался полной противоположенностью Абилеву – тихий и вежливый, пригласил нас к себе в офис для продолжения разговора, куда мы и направились. Оказалось, что ориентиры у нас одинаковые, цели и задачи тоже. Васильев нарисовал интересные перспективы в сотрудничестве, пригласил посетить семинар английских мастеров, который должен был состояться через пару недель. Мы договорились встретиться на следующий день для просмотра учебных видеоматериалов, которых у Васильева было в изобилии. Мы не обманулись в надеждах – фильмы были увлекательными, запечатлевшими коронную технику лучших японских мастеров JKA, детальный разбор всех основных ката самим Накаямой. Безусловно, в то время теоретическая база Васильева была намного лучше нашей, осталось проверить ещё практические знания. Васильев изъявил желание «дать ответный визит», и был приглашён нами на общую закрытую тренировку в зал балетной школы, любезно предоставленный Юрисом Кривым. Мы с Юрисом и Виталием представляли «Асахи», а Васильев со своим братом Владимиром и Жанной Агеевой – свою Академию Шотокан. Все были облачены в каратэги, но «работали» мы с Васильевым, остальные лишь наблюдали. Было решено сравнить стандарты классических ката Шотокан (накануне Васильев сказал, что практикует все 26 ката), ему, как гостю, было предоставлено право начать первому. Он начал с Хэйан Шодан, затем я повторял то же самое и мы обсуждали детали. Хоть стены васильевского офиса были завешаны сертификатами и дипломами, подтверждающими его высокие достижения, ничего «выдающегося» в его исполнении я не заметил – добротный средний уровень, никак не выше нашего. Никаких серьёзных замечаний от Васильева я так же не услышал, хотя чувствовалось, что ему хотелось за что-то «зацепиться». Перебрав Хэйаны, Тэкки, Бассай-дай и Джион, мы подошли к Канку-дай. Васильев начал исполнять Канку-дай, но в середине сбился и «перешёл» на Канку-шо, причём совершенно этого не заметив. В результате закончил ката он лицом в другую сторону, не понимая, как это у него получилось. Стало ясно, что практикует он «высшие ката» намного реже, чем ему хотелось представить. На этом «обмен опытом» плавно прекратился, и мы продолжили беседу на нейтральные темы. Кстати, это был единственный раз, когда я видел Леонида Васильева «в действии», в дальнейшем он только «одевал форму» с расшитым чёрным поясом и отдавал распоряжения. Потом в зал подошёл Лосев, которого пригласил я, они с Васильевым тепло пообщались, вспомнив «дела давно минувших дней», и последний «холодок» в отношениях был растоплен. Васильев пригласил нас на свои тренировки, и я начал их посещать. Его ученики - Новокшонов, Кудрявцев. Берёза, Дудоладов, Андреев, Зильберман, были очень хороши в кумитэ, но совершенно неправильно выставляли акценты в ката. Тренировки также не отличались оригинальностью – физическая разминка вначале, кихон и ката в середине, далее несколько спаррингов и завершающая «физуха» на износ – старая добрая школа Сэн-Э. Посоветовавшись с Виталием, мы решили принять предложение Васильева и вступить в его «Академию Шотокан». Условия тогда были самые выгодные – за фиксированный годовой взнос (вполне приемлемый), члены Академии могли бесплатно принимать участие во всех мероприятиях, включая семинары и соревнования. Приехав в офис на улицу Варну, я известил Васильева о нашем решении, а заодно и предъявил все свои «регалии», выданные мне в России, включая и диплом Спорткомитета СССР, дающий право вести ПЛАТНЫЕ ТРЕНИРОВКИ ПО КАРАТЭ. Как потом оказалось, Васильев был шокирован из-за того, что считал себя единственным в Латвии обладателем подобного документа, а оказалось, что существуют ещё два «коллеги» - я и Виталий Трикулис. На тот момент в Академии Шотокан было всего четыре человека, аттестованных на чёрный пояс – Васильев (3 дан), Новокшонов (1 дан), Трикулис (1 дан) и я (1 дан). Ещё ранее в Академию вступили клубы «Танден» (Олег Немченко, 2 кю), «Схинри» (Алексей Быстров, 4 кю), «Кадзан» (Игорь Феткулин, 4 кю) и некоторые другие, названия которых мне уже не вспомнить. За лидерство с «Академией» (группами учеников Васильева) боролись «Тандем» и «Схинри», наше «Асахи» явилось четвёртой силой, которую следовало сразу же «обломать», дабы не пропустить вперёд. Тогда я об этом не догадывался, полагая, что мы на одной стороне «баррикад» и правила для всех одни, однако, первые же соревнования убедили меня в обратном. Спортсменов «Асахи» засуживали по «классической схеме» - не оценивали удары, которые «обозначались» по правилам, провоцируя контакт, а затем «душили» наказаниями. Не смотря на это, на юбилейном, пятом Чемпионате Академии (которые впоследствии официально решено было считать стилевыми Чемпионатами Латвии), две сборные команды «Асахи» разделили между собой первое и второе места в командном кумитэ (Чемпионы – Макрецкий,Королёв, Краснов), победив команды «Академии» и «Схинри», а Василий Хорошев и Павел Макрецкий смогли чисто победить сильнейших спортсменов «Танден» - Игоря Пономаренко (Чемпиона Мира FSKA) и Альберта Хижняка. Взяв кассету с записями боёв своих учеников, я пришёл к Васильеву и попросил его прокомментировать судейские решения в вопиющих ситуациях. Ему пришлось признать, что оценки и замечания были вынесены неправильно, после этого засуживания «внаглую» прекратились, но симпатий к нам, естественно, не прибавилось. Подобные трудности «ломают» слабых, но закаляют сильных – год от года мы крепли, повышали свою технику, растили компетентных судей и заставляли с нами считаться. Выросла целая плеяда сильных спортсменов – Хорошев, Макрецкий, Королёв, Гурьянов, Бабиков, Винокуров, Безуглый, Грибкова, Фёдорова… Каждый из них пробивался к своим чемпионским званиям побеждая не только сильных и опытных соперников, но и судейскую необъективность. Мне было абсолютно всё равно, кто в нашей организации считается «главным специалистом», но никогда я не оставлял безнаказанным подобную несправедливость, поэтому всегда (единственный из всех инструкторов Академии) требовал от Васильева определений чётких критериев присуждения преимущества в соревнованиях, а после отслеживал «исполнения этих решений». Я ещё очень хорошо помнил собственные чувства, когда нечистоплотный судья «забирает» у тебя заслуженную тяжёлую победу и «дарит» её твоему противнику. Васильев и его «политика» всё больше разочаровывали – обладая огромным количеством теоретического материала (книги и видео) он не только никому его больше не показывал (за исключением, может быть, своих лучших учеников), но и сам его не пересматривал, периодически обнаруживая вопиющую неосведомлённость и заблуждения. Фактически сразу же он «поменял установку» и стал требовать плату за участие в соревнованиях, а затем и в семинарах, не отказываясь при этом от оплаты годовых членских взносов. На мой вопрос о причинах такой перемены он ответил – «Я вложил в Академию 4 тысячи латов из своих собственных сбережений, а теперь я хочу их вернуть!». Конечно, об этом можно было сказать нам сразу же, обговорить все условия сотрудничества, а не «менять правила по ходу игры». Неискушённые в этих интригах, мы с Виталием решили принять и это, ведь объективно быть в составе большой организации было выгоднее, чем «вариться в собственном соку». Позже нам были навязаны и платные аттестации наших спортсменов на ученические степени. Первоначально, я принципиально не брал деньги за подобные экзамены, считая, что своей ежемесячной платой за тренировки ученик уже оплатил полученные от меня навыки, а пояс соответствующего цвета он сможет приобрести на свои собственные деньги. Такая установка не ставила меня в зависимость от количества аттестованных. В результате из двадцати претендентов экзамен выдерживали пять- семь самых лучших и достойных, а ситуация, когда экзамен пересдавали по нескольку раз, была самой обыденной и заставляла учеников готовиться ещё ответственней. Но платная аттестация была ещё одной статьёй дохода Академии, которая шла на организацию соревнований и семинаров (как нас уверяли), поэтому и здесь я не стал упираться, сделав это добровольным выбором своих учеников. «Если вы хотите участвовать в соревнованиях и семинарах Академии – сказал я на тренировке – то вам необходимо платно аттестоваться хотя бы на 10-й кю». Кроме того, чтобы как-то компенсировать расходы на аттестацию и участие в соревнованиях, я ввёл для некоторых своих перспективных учеников символическую оплату тренировок – 1 лат за месяц, а потом отказался и от неё, занимаясь с ними бесплатно. Я никогда не был (и не буду) коммерсантом, никогда не стремился преподаванием каратэ зарабатывать большие деньги. Возможно, это мой недостаток, который мешает мне «вписаться» в современное общество, поклоняющееся «золотому тельцу», но таков уж я есть. Я уверен, что есть достаточно жизненных ценностей, которые не покупаются и не продаются, а особь, желающая купить или продать ЭТО, уже не может называться человеком. Да, наша жизнь всегда была сложной, заставляла идти на компромиссы, но идти на компромисс с собственной совестью – это не для меня. Ещё одним, несомненным, плюсом нашего членства в Академии была возможность каждый год заниматься на семинарах с Кеннетом Фунакоши, мастером 8-го дана Шотокан из США. Мы приглашали его семь лет подряд (с 1995 по 2001 года), и каждый год, занимаясь на всех его тренировках (для младших учеников и для старших инструкторов), я открыл для себя массу нового, найдя ответы на множество вопросов. Меня удивила позиция Васильева, которую он «озвучил» перед самым первым визитом Фунакоши – «На семинаре делайте так, как показывает японец, а потом так, как делали раньше». «А для чего же тогда мы его приглашаем?» - задал я наивный вопрос. «Для того, чтобы вы смогли сдать экзамены на чёрные пояса!» - последовал откровенный ответ. О том, что оплата за участие в семинаре перекрывала расходы на его проведение, естественно, не говорилось. Количество обладателей чёрных поясов за это время, действительно, выросло в разы, но ряды Академии поредели. Дело в том, что первоначально Фунакоши занял принципиальную позицию, отказываясь аттестовывать неготовых, которых было тогда около 90 процентов. Васильев и Немченко несколько минут уговаривали его присвоить пояса своим ученикам, «принеся в жертву» принципиальности кандидатов, лишённых протекции. В результате, все «обделённые» (Игорь и Вячеслав Феткулины, Артур Соломахо, Евгений Предыбайло) на этом экзамене, покинули ряды Академии и в том же году «получили» чёрные пояса в других организациях. Васильев продолжал попытки «дозирования информации» - съёмка семинаров посторонними была запрещена (это ещё можно как-то понять), но и «лицензионное» видео приходилось ждать годами! Сейчас это перестало быть проблемой – интернет в каждой квартире – смотри что пожелаешь, а тогда информация была в цене. Но некоторые видео Васильев отказывался продавать за любые деньги – он не хотел, чтобы кто-то был «умнее его». Как-то он обмолвился, что Фунакоши привёз и продал ему всю серию своих учебных фильмов (8 кассет), снятых ещё в 1985-м году на «Пантерс Продакшнс». Про эти кассеты я знал из каталогов, на одной была записана вся программа ката, требующихся на 2-ой дан. Поскольку я собирался сдавать этот экзамен именно Фунакоши, то поинтересовался, могу ли я эту кассету приобрести, и сколько это будет стоить. «Мы подумаем!» - последовал ответ Васильева. Это ещё одна черта характера Леонида Петровича – он крайне неохотно принимает решения, особенно если ему не с кем посоветоваться. После моих неоднократных напоминаний он сказал – «Я запишу тебе все эти фильмы бесплатно!», чем несказанно меня удивил. История с записью тянулась год, а потом, ровно за день до моего экзамена Васильев торжественно вручил мне две кассеты с четырьмя фильмами и совершенно серьёзно сказал – «С тебя 50 лат!». Я отдал деньги и искренне его поблагодарил, ведь с его стороны это был почти подвиг. Вспоминается ещё один забавный случай. Весной 2000-го года должен был состояться юбилейный «Кубок Чемпионов», который позже приурочили к приездам мастера и переименовали в «Кубок Фунакоши». Васильев хотел «придумать что-нибудь этакое», чтобы приятно удивить Шихана, но дальше именных безделушек, сработанных из золота, его фантазия не двигалась. Тогда я предложил каждому инструктору выбрать какую-либо ката и подготовить с учениками её бункай. Идея понравилась, стали обсуждать детали. В результате я разработал регламент (один участник выполняет ката, затем «команда», не превышающая четырёх человек, выполняет бункай), подготовил весь текст, кратко и ёмко характеризующий демонстрируемые ката, чтобы Васильев смог его прочитать. Однако, читать его отказался не только Васильев, но и «мастер разговорного жанра» Немченко. Почему они комплексовали, я не могу понять до сих пор. Текст пришлось читать мне, сидя за одним столом с Фунакоши. Мастеру очень понравилась эта демонстрация и он отказался назвать «победителя» из 15-ти команд-претендентов, говоря, что все были хороши. Тогда Васильев отдал первое место команде Новокшёнова (состоящую из бывших учеников Трикулиса) - Ганкаку, на второе место поставил команду Алексея Берёзы - Джион, а на третье – мою с Эмпи. Я же до сих пор пребываю в уверенности, что мои ребята, во главе с «маленьким самураем» Сашей Бабиковым, были лучше всех!
Однако, главные преобразования в Академии случились в феврале 1997-го года, когда «тихие конкуренты» Васильев и Немченко вдруг нашли общий язык, а точнее Олег Немченко ознакомил Леонида Васильева со своим планом «честного отъёма денег у населения». На общем собрании всех инструкторов Академии (коих насчитывалось более 20-ти) Немченко «пел соловьём» о том, какой костью в горле Академия является у остальных латвийских стилевых Федераций, что от краха нас может уберечь только стабильная финансовая база, которую он предлагал создать сообща. Для этого предлагался совершенно новый проект отношений «инструктор – Структура», в котором предполагалось все мероприятия сделать рентабельными (то есть – приносящими доход), платить персональные инструкторские взносы ежемесячно, исходя из количества занимающихся (нерентабельные группы предлагалось либо распустить, либо передать другому инструктору), а в конце года каждому инструктору выплачивать премию соизмеримую его вкладу в «общее дело». Со своей стороны Структура обязалась снабжать инструкторов нужной технической информацией, рекламировать все залы, решать проблемы, возникающие с администрацией, обеспечивать необходимыми документами, сертификатами и т.п. (за отдельную, но выгодную, плату). С одной стороны нам рисовали радужные перспективы, а с другой уверяли. что без них мы неминуемо пропадём. В эти посулы мне очень слабо верилось, «пропасть» я не боялся. Три года жёсткой конкуренции многому меня научили, «Асахи» ещё более сплотилось, мы проводили совместные тренировки с лучшими нашими учениками, на которых я бескорыстно (то есть, совершенно бесплатно) делился своими маленькими открытиями и секретами техники ката и кумитэ, сделанными на основе анализа уроков Кеннета Фунакоши, книг и видеозаписей мастеров Шотокан. В глазах наших ребят горел неподдельный интерес, а для меня это по сию пору является самым сильным стимулом, который невозможно измерить денежным эквивалентом. Все мы понимали, что никто, кроме нас самих, не заинтересован в наших победах, что сильные соперники не капитулируют без боя, а судьи не станут склонять чашу весов в нашу сторону. Не все тогда приняли этот вызов – некоторые родители учеников Трикулиса, видя, как засуживают их детей, «перевели» их к васильевскому фавориту Новокшёнову, резонно полагая, что у такого тренера стать чемпионом будет попроще. Валерий Новокшёнов – выдающийся латвийский спортсмен, завоевавший множество всевозможных титулов, однако в тренерской деятельности его успехи куда скромнее. Подтверждением этому стало «плавное затухание», начавших свой восход, «надежд латвийского Шотокан», ушедших от Виталия. Я не могу их осуждать – принятое решение останется на их совести. Кстати, Леонид Васильев, клеймивший тех, кто уходил от него, всегда находил веские оправдания для тех, кто «перебегал» к нему. Вот и тогда он сказал мне – «Ну какие у Трикулиса могут быть перспективы? Чему он ещё сможет их научить? Вот Валерка – совсем другое дело!». Время показало, что и на этот счёт он очень сильно заблуждался. Трезво взглянув на вещи, мы с Виталием решили, что нам пока выгоднее принять эти условия, чем выйти из «Структуры», которую для весомости переименовали в Латвийскую Федерацию Шотокан (то есть Академия Васильева вместе со всеми иногородними клубами вступили в Федерацию Трикулиса). Справедливости ради нужно сказать, что в первые месяцы Немченко отчитывался о каждом мероприятии, называя какие-то цифры дохода, но затем перестал это делать, говоря, что всё сошлось «по нулям», то есть нет ни убытков, ни доходов. Заранее зная, что никто не будет принимать мои доводы всерьёз, я всё-таки завёл специальный блокнот, куда скрупулёзно записывал все мероприятия, количество участников и фамилии своих учеников с результатами их выступлений, а так же все суммы, выплаченные мною в качестве взносов. Расценки на аренду залов, изготовление призов, услуги врачей и т.п. были мне хорошо известны, поэтому мне легко было подсчитать реальный баланс после каждого «мероприятия», осталось только подождать годового отчёта. По итогам года мне выплатили «премию» которая едва превышала сумму моих взносов за два месяца. Возникал вопрос – если я сам нахожу залы для тренировок, сам расклеиваю объявления о наборах, сам разрабатываю методики своих тренировок, оплачиваю каждый свой шаг, то для чего мне такие «покровители»? Видимо, такими вопросами задался не только я – именно тогда и ушли те, кого «обломали» с чёрными поясами. Немченко стучал себя «пяткой в грудь» объясняя всё это «трудностями накопления базового капитала», клеймил «должников», которые систематически не «вносили оплату за членство». Трикулис не платил ничего принципиально - во-первых он был президентом (кто бы что ни говорил); а во-вторых, он твёрдо решил «сваливать из страны» и проблема отношений с Васильевым и Немченко для него перестала существовать. Я же решил дать им ещё год для экспериментов, выделяя в месяц «голодный минимум». Любая ложь, рано или поздно, себя обнаруживает – наши «руководители» частенько давали нам повод в этом убедиться. Когда был приобретен первый комплект татами, на общем собрании Немченко провозгласил, что куплен он на деньги Федерации, но Васильев его резко оборвал – «Татами приобретено на мои ЛИЧНЫЕ средства!». Они явно не успели договориться, какую информацию нам «озвучить», Немченко ляпнул лишнее, поэтому ему пришлось на ходу придумывать неуклюжее оправдание своей «неосведомлённости». Таких примеров было очень много… На тот период пришёлся и образцово-показательный процесс «гражданской казни» двух инструкторов Немченко. Он и раньше «отчислял» из своего клуба своих учеников, которые «мутили воду», но делал это без лишней огласки, но в этот раз случай был вопиющим. Два его ученика – Хижняк и Троицкий, так увлеклись тренировочной деятельностью, что перепутали «личную шерсть с государственной», а точнее, потратили значительную сумму средств, им не принадлежащую. Получив удар по самому своему больному месту, Немченко, на общем собрании «инструкторов структуры», зачитал «приговор». Оба штрафника лишаются своих групп, отстраняются от тренерской деятельности на год, а так же им запрещается какая-либо подобная деятельность на стороне. «Я принял меры для того, - сказал Немченко – чтобы ни одна организация их не взяла на работу». То есть всем было показано, насколько длинные руки имеет наше руководство. Было сказано ещё очень много слов о том, как нам повезло работать под таким надёжным и мудрым присмотром, что ни в каком другом месте мы бы не смогли себя так полно реализовать, и что мы просто-таки обязаны поддерживать все решения руководителей. Я в очередной раз удивился, насколько некоторые инструктора были зомбированы такими установками – меньше всего я держался именно за подобные «льготы», прекрасно обходясь собственной головой. К слову сказать, ни Троицкий, ни Хижняк к тренерской деятельности больше не вернулись, хотя оба подавали надежды на этом поприще. После этого случая, уверовав в своё всесилие, Васильев уже перестал скрывать свои цели и в «демократию» больше не играл. Хотя на бумаге, все важные решения, которые подтверждались его подписью, якобы принимал «Совет Федерации», который никогда не кем не выбирался. Весной 1998-го года Трикулис уехал из Латвии, продав Васильеву все документы и бухгалтерию нашей Федерации. Он предлагал «унаследовать пост» мне, но я отказался наотрез – никогда не любил возиться с бумажками и ходить по инстанциям. Мне интересно работать в зале, я не «паркетный генерал» и никогда таковым не стану (это не в обиду тем, кто вынужден заниматься всей этой бумажной волокитой). От Виталия мне остались его старшие ученики, ставшие инструкторами – Александр Бондарев, Борис Краснов, Андрей Калёнов и Дмитрий Соловьёв. Я продолжал периодически заниматься с ними, помогая им самим готовиться к аттестационным экзаменам, тренировать их группы, объясняя технику ката и кумитэ, готовить показательные выступления, принимать экзамены на ученические степени. В большей степени это относилось к Бондареву и Краснову – у них были амбиции подготовить хорошую спортивную смену, и результаты были очень достойными. Калёнов и Соловьёв больше занимались своим карьерным ростом по основной специальности, крайне редко появляясь на мероприятиях Структуры. Каждый раз, перед началом собрания, видя кого-нибудь из них, Васильев спрашивал у меня шёпотом: - «А это кто, Соловьёв или Калёнов?» Группа «Асахи» не развалилась, не поглотилась Структурой, а оставалась дееспособной и сплочённой единицей. Мы всегда сообща готовились к соревнованиям, устраивая «тренировочные сборы», наши ученики дружили и помогали друг другу, радуясь победам коллег, как своим собственным. Именно тогда мы решили организовать свои «внутренние» соревнования для тех спортсменов, которым конкуренция на «общих» соревнованиях была не по силам (потом эти соревнования станут называться 2-я лига). К нам присоединились ещё два инструктора – Алексей Берёза и Александр Дудоладов и мы всё сделали своими силами. Накануне соревнований у меня состоялся разговор с Васильевым по поводу этой инициативы. Его это сильно обеспокоило – «Вам что, наших соревнований не хватает?» - спросил он. Я объяснил, какие цели и задачи преследует наше мероприятие – «Вы же сами призываете инструкторов проявлять инициативу – сказал я – вот мы и решили таким образом простимулировать активность наших спортсменов, не задействуя основные силы». Тогда Васильев высказался открытым текстом – «Но вы же берёте с участников деньги, значит – получите прибыль, а мы хотим получить свою долю». То, что он не вложил в организацию соревнований ни копейки и не затратил никаких усилий, нисколько его не смущало. Я заверил его, что предоставлю ему самый подробный отчёт, что и сделал впоследствии, технично расписав все доходы и расходы. Как и у Немченко, у меня всё сошлось «по нулям», никаких аргументов у Васильева не было, однако он сказал следующее – «Мы столько сил затратили для того, чтобы отделить инструкторов от клубов, а вы снова объединяетесь! Ваше «Асахи» у нас, как заноза в заднице! Смотри, будете и дальше так продолжать, мы вас «задвинем»! Я пообещал, что мы и впредь будем работать сообща и делать всё, что посчитаем нужным – «Мы не нарушаем ни одного пункта нашего договора – сказал я – и если вам это не нравится, то мы вполне сможем прожить и без вас, автономно». К этому времени в нашей Федерации было около 2-х тысяч спортсменов, с которыми занимались более 20-ти инструкторов, проводилось пять крупных турниров в год и ещё столько же соревнований поменьше. С каждых таких соревнований мои ученики привозили солидный урожай медалей, что позволило моей, не самой многочисленной группе, занять итоговое 4-е место, обогнав множество инструкторов–фаворитов. Стало очевидным, что методики наших тренировок, наши инструктора и спортсмены стоят на самых передовых позициях, нисколько не завися от информации вышестоящих руководителей. Я составил подробный список преобразований, которые, на мой взгляд, нужно провести в Федерации, и положил его на стол Васильева. Основными моими требованиями были избрание Совета Федерации, принятие всех важных решений коллегиально, общим голосованием, пересмотр суммы членских взносов, а так же полный финансовый отчёт о деятельности Федерации. Когда я, по просьбе Васильева, устно прокомментировал каждый из написанных мною пунктов, то услышал обескураживающее заявление – «Ты сейчас хочешь залезть в мой карман!». Пришлось мне напомнить всё, что обещал нам Немченко ещё год назад, но Васильев наотрез отказывался это признавать – «Ничего такого мы вам не обещали! Вы платите взносы и не лезете в наши дела!». «Я даю вам год на то, чтобы внедрить мои предложения – сказал я Васильеву – если же ничего из этого сделано не будет, то я оставляю за собой право поступать по своему усмотрению!».
