Итак, мы остановились на том, что подошёл к ограде строгий и суровый хозяин маяка...
Ха! Это он с виду был профессионально строг и суров, а на самом деле –
милейший, улыбчивый мужик, с которым мы довольно долго говорили,
получив от разговора, как мне показалось, обоюдное удовольствие.
Разговаривали, уже стоя по одну сторону изгороди, прячась в тень от домика...
Константин окончил в Николаеве морское училище по специальности
гидрография, то есть изучил лоцию с навигацией, а потом всю жизнь в этом
сугубо мужском деле варился.
А я лоцию и морскую навигацию познал в яхтенном деле, а авиационную навигацию и сам преподавал.
У Константина большое хозяйство, все маяки побережья от Айнажи
до устья Лиелупе. Все они работают в автоматических режимах, требуя лишь
регламентных и профилактических работ. Контролирует их Константин
звонком со своего мобильника: маяк на звонок «отвечает», всё ли у него в
порядке, приводя свои основные параметры. И ежели что не так,
действовать нужно мгновенно...
Я попросил воды. Константин сходил за ней. Напившись, спросил про
условия жизни вот в этом доме, стоящем в самом дальнем углу Болдераи,
зато у самого моря, ну прямо как у В.Каргина, с тем только отличием, что
дом у Константина ещё ближе к морю, чем у Валерия Михайловича...
– Это сегодня такая погода... А если осень или зима, и шторм, и если
надо устранять неисправности, которые случаются именно в непогоду?..
У Константина, естественно, есть пропуск через все территории
устьдвинского порта и судоремонтного завода, да вот только дорога там
настолько раздолбана тяжелыми грузовиками, что в потёмках можно запросто
лишиться колес.
Не мудрено, что она остаётся такой: состояние дороги, спрятанной за
бетонными заборами и шлагбаумами, есть внутреннее дело портовиков, это
их приватипашумс (частная собственность), которая у нас свята и которая
рижских думцев не сильно заботит. Константин в этом убедился: он не раз
говорил о состоянии дороги главе транспортного комитета думы Вадиму
Бараннику, но дороге это не помогло...
Погода и на самом деле выдалась прекрасной!
Мы тепло попращались с Маячных Дел Мастером, крепко пожав друг другу руки.
Корабли устало входили в Даугаву или торопливо выбегали из неё в море и дальше – в мир.
Вели их и встречали-провожали труженики моря (кстати, «Труженики
моря» Виктора Гюго – один из самых любимых моих книг, мощнейший гимн
мужеству и любви к женщине).
Будь здоров, Константин! Я искренне рад был встрече с тобой!
Искупавшись в чистой (не чета юрмальской) морской воде, полежав на
чистеньком крупнозернистом песочке, пошел я в Болдераю второй дорогой.
Она красиво начинается, ну прямо как у Лебмергса в Вентспилсе, но вскоре превращается в обычный сельский шлях...
Угадайте, чего мне, преодолевшему все эти жаркие пространства и
необременённому автомобилем, более всего хотелось при входе в
Усть-Двинск?
Правильно!
В этом бирюзового цвета заведении наливали пиво!
И не только...
Заведение было демократичным, дружелюбным, а его интерьер был похож,
как в детстве говорила моя дочка, на «взрыв на макаронной фабрике».
Стены и полки были перепролнены раритетами, и все они были «нашенскими», из той жизни...
Я пил пиво, смотрел по сторонам и вспоминал историю страны советов.
А во дворике за пивом (и не только) сидели ветераны, которые мне
много чего рассказали про то самое полусекретное учебное заведение
подплава в Усть-Двинске.
Пересказывать не буду, сильно надеюсь, что эту публикацию
когда-нибудь прочтут те, кто непосредственно был связан с тем делом, и
они расскажут, как всё было на самом деле .
Или прочтут те, кто служил в Усть-Двинской крепости, проводя там регламенты на торпедах, и тоже про свою службу расскажут...
Испив освежающего хмельного напитка, я поехал в центр Болдераи –
отдать долг памяти некогда Центральному республиканскому яхтклубу, а
теперь не знаю – чему, скорее всего какому-то частному
приватипашумсу...
Пошел к яхтклубу по хорошо знакомой Штурманской улице.
Пришёл я сюда потому, что это ещё одна, и уже последняя у нас с вами встреча с рекой Даугавой.
А ещё это моя встреча с местом моего «боевого крещения»: точнёхонько в
этом месте, на выходе из Бульупе, напротив оконечности острова Любви
наш швертбот класса «М» лег парусами на воду, потому что поймал крепкий
шквал с моря, а у нашего трапеционного в это время лопнуло крепление
трапеции... Так начался мой первый в жизни выход под парусом.
Благодаря крепким морским выражениям капитана Жеки
мы сумели-таки поставить яхту на ровный киль, но воды из матушки
Даугавини я напился на всю оставшуюся жизнь. За что реку и полюбил. :)
А ещё я очень хотел увидеть в Центральном республиканском яхтклубе
современные яхты олимпийского класса, на которых славные латвийские
олимпийцы готовятся продолжить славные традиции отечественного парусного
спорта, заложенные ещё великим Евгением Канским...
Ничего-то я не увидел.
Ни олимпийских гоночных яхт, ни олимпийцев.
– Что так? Как же так ? И почему? – спросил я у такого же пожилого
водника (да простят меня Пелена с Семигором за некорректное употребление
устроявшегося термина).
Ничего-то мне водник не ответил словами, а лишь вздохнул и потёр большой палец об указательный...
Увы, олимпийский парусный спорт Латвии оставил после себя лишь тень.
Примерно так, как я оставил мою тень на болдерайском причале.
Правда, моя тень образовалась всего лишь от спешившего на закат солнышка.
День пролетел, уж вечер наступил – а я и не заметил...
И не мудрено: август уже, и дни становятся всё короче и короче. :)
